Последний день столицы

[Green-Grove]

Фанфики я пишу редко. Но тут мысль настолько зудела в мозгу, что пришлось перенести на бумагу монитор. Не стреляйте в роялиста, он играет, как умеет.

Последний день Помпеи столицы

Последняя глава последнего тома «Отблесков Этерны»

Ах, как много в Закате кошек…
Малоизвестный в Кэртиане поэт.

1
Марсель Валме бежал. По пустынным, точно вымершим кварталам, где не зажигали огней, где каждый звук тревожил гулкое эхо, где не осталось даже крыс. Серые твари покинули обреченный город. А люди? Люди словно стали тенями, скользящими там за стенами особняков. Как будто каменные стены способны будут защитить от древней заразы…
Оллария ждала гибели.
Улица вывела на маленькую площадь с фонтаном посередине. Марсель грохнулся на мраморный парапет, плеснул в лицо ледяной воды. Здесь еще не было того тошнотворного привкуса тухлятины, который пропитал предместья. Ненадолго. Скоро все источники станут мутной отравой.
Виконт вскинул голову к низким чернильно-черным облакам, облепившим небосвод. Здесь, на площади, окруженной незрячими домами, он не мог видеть зеленого могильного свечения. Но Валме не сомневался: оно никуда не делось. Стянуло город удавкой гнили и смерти, не оставив выхода. Вползало в дома, растекалось по улицам мерцающим туманом.
Безумие. Кошмар, от которого не избавишься, хоть располосуй руку в кровь.
Ноха отрезана, вместе с Алвой и Иноходцем. Марсель сам видел, как могильная плесень взяла аббатство в кольцо и поползла по стенам, точно ядовитый плющ! Помощи ждать неоткуда.
Значит, придется разбираться самому.
Виконт Валме продолжил путь по замершим в оцепенении улицам. Он бежал к королевскому дворцу.

2
- Вы готовы? – спросил барон Капуль-Гизайль. Назвать толстячка Коко у Робера не получалось даже мысленно. Слишком мрачен и решителен быль собиратель древностей.
Ворон коротко кивнул. Он прислушивался к резкому треску, что пробивался в зал со двора. Изредка темные стекла озарялись блеском багрового свечения. Гораздо реже, чем хотелось бы.
Эти двое - клирик и мальчишка… Они держались уверенно, но всему есть предел. Вдвоем не выжечь зеленую гадость, будь ты трижды бессмертным. Робер покосился на Левия. Маленький кардинал, не отрываясь, глядел в окно.
- Тогда не будем медлить, - барон поставил на стол золотую чашу с гальтарскими письменами.
Ворон с усмешкой закатал рукав рубашки и взял в руку меч Раканов. Раз! – на руке вспыхнула алым рана, кровь заструилась в заботливо подставленную чашу.
- Повторяйте.
Барон медленно и четко проговаривал гальтарские фразы. Формулу вызова Зверя. Рокэ так же размеренно повторял.
Сердце ускоряло ритм, по спине забегали мурашки, а старый шрам на запястье горел огнем. Роберу казалось, что комната расплывается и качается…
- Ну и? – спокойный вопрос Ворона вернул Иноходца в реальность. Дрожало свечное пламя, густела в чаше кровь, чуть побледневший Ворон разглядывал барона.
- Вы уверены, что формула правильная? – в голосе Рокэ прозвучала издевка.
- Конечно! – барон суетливо всплеснул руками, вмиг став прежним Коко. – Я нашел ее в трактате Армания «О легендах старинных»
Багровый отблеск вновь осветил стены…


3
Арлетта Савиньяк мерила шагами тронный зал, чувствуя, как в душе подымается волна гнева. На мир, вздумавший сойти с ума.
Так. Надо остановиться, собраться с мыслями. В бешенстве нет чести. Разум, главное сейчас – хладнокровный разум. Должно быть логичное решение.
Зал был погружен в полутьму и тишину. Постылую, страшную тишину запустения. Лишь южане Эпинэ да одна придворная дама почему-то не покинули дворец, не попытались искать спасения. Хотя какое может быть спасение. Вчера взвод ополченцев попытался прорваться через ворота Роз. Лошади – измученные, все в мыле, вернулись. Люди канули в зеленое марево.
Во дворе послышался шум. Арлетта распахнула окно. Что еще такое?
Перед парадной лестницей столпились южане. Обступили кого-то, отдававшего приказы. Графиня прищурилась. Кажется, Марсель. А кто это спешит вниз по ступеням? Та самая придворная дама – госпожа Арамона, вдова чурбана из Лаик… О чем говорили, Арлетта не слышала, но южане разделились на группки и проворно разбежались в разные стороны. Марсель и вдова остались и вели оживленный разговор. Виконт смахнул со лба растрепанные волосы…
Что они задумали? Арлетта поспешила к лестнице. Если у сына Бертрама есть какой-то план, то она не должна остаться в стороне.

4
…Багровый отблеск вновь осветил зал. Слабее, чем прежние, - с тоской подумал Робер.
Все молчали. Надежды на вмешательство высшей силы не оправдались. Осталась лишь растерянность да тщетные поиски спасения.
- Мне было видение, - бесстрастно произнес кардинал. – Однажды ночью. Черные тучи, багровые вспышки и на фоне туч цифры 16, 5. И так несколько раз… А недавно я снова видел этот сон, но теперь цифра была другая. 8,5. Чтобы это значило?
Робер пожал плечами. Его видения были такими же бессвязными и лишенными смысла, вот только куда более страшными.
Сквозь приоткрытую дверь просочилась Альбина. Мягко переступая лапками, пробежала по ковру, но хозяин, увлеченный происходящим во дворе, не заметил кошку.
- Кис-кис, - бездумно произнес Ворон.
Альбина подняла мордочку. Усы встопорщились – кошка учуяла кровь в чаше.
- Кис-кис…
И небо обрушилось на землю лиловым грохотом.

5
Луиза вцепилась руками в перила балкона. Пальцы ныли, но это ничего. Больно – значит, жива. Это мертвые не чувствуют ничего. Мертвые и те, что вернулись.
Внизу у каждого из подъездов дворца горели костры. Солдаты, по приказу Марселя, пустили на дрова все парковые рябины. Подоконники и дверные проемы мерцали десятками свечей. Поможет ли? Кто знает. Луиза подняла глаза к низкому небу, но черные тучи давили. Хорошо, что Селина осталась за кольцом Эрнани. А вот синеглазый герцог… Виконт сказал, что он и Эпинэ остались в осажденном аббатстве.
Балконная дверь распахнулась. Графиня Савиньяк прошла вперед, за ней последовал Валме. Трое в молчании стояли на балконе, трое смотрели в ночь. Трое ждали…
Ожидание не было долгим.
Темные окна особняков на дальнем краю площади блеснули прозеленью, и тут же в тишине раздался четкий и размеренный перестук копыт. Казалось, он раздается совсем близко, но шли минуты, и никто не спешил появиться из темного жерла улицы. Изумрудное свечение набирало силу, и лица виконта и графини казались мертвенно бледными.
Цоканье подков выматывало душу. Луиза прикрыла веки, и в ту же минуту стук прервался.
Иногда это мучительно трудно – просто взглянуть в лицо своему страху.
На площади, опустив морду, стояла тощая кляча. А на ее спине – Луиза задохнулась – восседала маленькая девочка в ночной рубашке с картонной короной на всклокоченной большой голове. Корона съехала набок, и девочка придерживала ее рукой.
Вот она ее дочь. Потерянная, брошенная. Ставшая чудовищем.
Валме выругался сквозь зубы, невольно опуская руку на на эфес шпаги. За клячей смутно вырисовывались силуэты. Много. Мужчины, женщины, дети. Захваченные зеленым свечением по пути.
Сколько длились неподвижность и молчание? Минуты? Часы?
А потом босая пятка ткнула клячу в бок, посылая вперед. Подкова лязгнула о булыжник площади. Королева Излома готовилась вступить в свой дворец. Свита надвигалась следом.

6
Стены содрогались. Лиловые вспышки пронизывали небо ветвистыми линиями молний. На мгновение все оцепенели, потом, как по команде, ринулись к окнам.
Робер приник лбом к стеклу. Внутренний двор аббатства зиял вздыбленными от ударов молний булыжниками. Зеленые отблески потускнели, отодвинулись, словно удивившись.
И тут – Робер не поверил своим глазам – в самой гуще лилового пламени появился… кот! Здоровенный палевого окраса котяра вспрыгнул на обломок, еще недавно бывший каменной вазой, и мявкнул, да так, что перекрыл грохот грозы.
А следом за ним… Кошки! Целое скопище, орда кошек хлынуло во двор. Разные: черные, белые, рыжие, пестрые, со взъерошенными усами и грозно поднятыми хвостами, они, не медля ни секунды, разбежались во все стороны, вспрыгнули на ветви деревьев, пробежали по гребню стены, чтобы исчезнуть за нею, а лиловые молнии все хлестали, являя потрясенному Эпинэ новые пушистые отряды.
- Вот он, Зверь, - прошептал рядом Алва. Альбина, вспрыгнувшая на руки кардинала, довольно урчала.

Гроза закончилась резко. Только что сверкало и гремело, и вдруг – тишина. Невероятная. Мирная. Выжидающая.
Робер закинул голову к небу. Тучи все еще нависали, но в пелене, ранее сплошной, появились промоины, сквозь которые поблескивали звезды. Где-то далеко, в городе, слышалось многоголосое мяуканье – армия Зверя расправлялась о останками зеленой дряни.
Кот сидел на обломке вазы. Напротив, молча стояли священник и унар. На узкой полоске песка между ними были начерчены цифры: 8, 5.
Казалось, порождения Заката о чем-то спорят без слов. Кот то тряс мордой, то недовольно топорщил усы. Отец Герман качал головой.
- Он говорит, цена Зверя –смерть, - грустно произнес Паоло.
- Чья? – тихо спросил Робер. Унар не ответил, горько усмехнувшись.
Альбина спрыгнула на песок и подбежала к отцу Герману. Села рядом, уставилась в зеленые глазищи закатной твари. Муркнула.
Кот презрительно зевнул.
Альбина промурлыкала нечто ласковое.
Котяра фыркнул.
Альбина махнула хвостом, стирая цифру 9. Кот заурчал и повел лапой, выцарапав на песке овал.
0, 5.
- Цена Зверю – смерть, - повторил Паоло. Зеленые глазищи палевого демона обвели людей и остановились на Рокэ.
- Я готов, - с усмешкой проговорил маршал.
Где-то за облаками таяли звезды. Ночь заканчивалась. Круг замкнулся.


Эпилог
1
Валме бежал. Быстро-быстро по пустынным переулкам. От кого-то страшного, большого, с четырьмя головами и злобно встопорщенными усами… Бежал и уже чувствовал, что не успеет спрятаться…
- Очнитесь, виконт! Виконт Валме! Марсель!
Неужели утреннее чудовище? Здесь в Олларии?! Марсель разлепил веки и с изумлением уставился на склоненное над ним женское лицо. Луиза Арамона, мать чудовищ! Утреннего и… ночного!
- Что такое? – пробормотал Валме, поднимаясь с диванчика, на котором почему-то спал прямо в одежде. – Что случилось? Который час?
- Полдень, - ответила госпожа Арамона. – Прибыл граф Дорак и кенналийцы. Они сняли оцепление с города.
Да, оцепление… Марсель обвел взглядом комнату. Оцепление, зеленая мерзость, черные облака…
- Мне снились кошки, - пожаловался он. – Бесконечное множество кошек. Котик, ты где?
Волкодав обнаружился в кресле. Он с наслаждением грыз подушку. Марсель пригляделся: на бархате была вышита белая кошечка.
- Да, дружище, я тебя понимаю.
Со двора доносились звуки трубы и голоса. Марсель подошел к окну.
У парадного входа спешивался высокий пожилой военный с желтой маршальской перевязью. Габриель Дорак. Рядом сидела на толстом жеребце Матильда Ракан, а за ними виднелось духовное лицо. Огромное, грузное, наглое и с фляжкой.
Марсель невольно расплылся в улыбке. И тут же вспомнил про Рокэ, Эпине, кардинала… Что с ними?

2
- Кенналийцы прочесывают город, - заявил граф Дорак. – Я послал в аббатство отряд. Леворукий, что с окраинами? Почему такая гниль по стенам? Смотреть жутко.
- Долгая история. – Валме не мог заставить себя рассказать о ночной жути. Не сейчас. Лет через тридцать. Внукам на ночь. Если будут себя плохо вести…
- У меня письма от Эмиля Савиньяка и от вашего отца, - начал Дорак. – Представляете, Эмиль умудрился найти себе жену…
В дверь кабинета постучали. Появившийся сержант выглядел несколько ошарашенным.
- Там пришли кардинал Левий и герцог Эпинэ. И герцог Алва. – выдавил вояка.- Они так велели сказать.
- Так что ж ты стоишь идолом иноверским, сын мой? – оторвался от стакана Бонифаций. – Зови сюда еретика и герцогов.
Женщины, о чем-то беседовавшие в глубине комнаты, поднялись, не скрывая волнение. Послышались торопливые шаги, и в дверном проеме показались клирик в сером одеянии и Эпинэ с корзинкой в руке.
- Мир вам, - скромно сказал кардинал и почему-то поглядел на Матильду Ракан. Та кашлянула и покраснела. Иноходец молчал с видом побитой собаки.
- А где Рокэ? – спросил Марсель.
- Неужто за «Черной Кровью» отправился? – удивился Бонифаций.
- Скорее за цветами для дам, - подмигнул Дорак.
Кардинал и маршал переглянулись. Робер тоскливо вздохнул и водрузил корзинку на стол.
- Вот, - пробормотал он, откидывая крышку. – Рокэ…
- Робер! Ну разве можно так шутить?! – воскликнула Арлетта.
- Да уж какие шутки, - тихо произнес кардинал.
Из корзины показался… некто Выгнутая изящной дугой спина. Роскошные усы. Длинный гибкий хвост с отвращением врезал по крышке. Великолепный черный котище выпрыгнул на стол и вальяжно потянулся. Синие глаза уставились на Марселя.
- Воистину! – возопил Бонифаций. И впервые в жизни уронил стакан.
- Твою кавалерию!
- Мамочка моя!
- …! …!
- Леворукий и все кошки его, - охнул Валме, сползая по стенке.
Синеглазая бестия царапнула когтями столешницу и дернула хвостом.
- Гав, - робко вставил Котик.
- Мурр, - откликнулось эхо за горизонтом.
Так началось Время Ветра.